Я скучаю не по людям, когда пишу все эти записи. Я скучаю по себе самой, по себе прежней и, наверно, ещё по чувствам, которые никогда больше не шевельнутся внутри. Я скучаю по каким-то мелочам: по ассиметричным глазам брата, по тёплой чёрной шести моего кота, по исцарапанным коленям и чувству, когда забираешься на дерево, а на коре смола; скучаю по старым раскладным телефонам ‘жабкам’, по мороженому за одну гривну, по ржавым брусьям забора, что ограждает церковь и по своим рукам на этих брусьях. Я скучаю по своей прабабушке и по запаху чистоты в ее доме. Скучаю по пятилетней-десятилетней Нане, которую таскала на плечах каждое лето. Я тоскую по ней ещё больше, когда вспоминаю, что она меня игнорирует на фэйсбуке. Скучаю по газовым плитам и перекошенным полам, по баку у дома и скрипучим воротам, по звукам и запахам, оттенки которых я бывает мимоходом ощущаю и тут же теряю. Скучаю по Рите, по её дому на углу улицы, по её чердаку, по нам с ней на этом чердаке. Скучаю по ощущению, когда хочешь поцеловать кого-то. Кого-то своего пола. Скучаю по её рукам и по её комплексам. Ещё скучаю по жёлтой люстре, старым тарелкам, свежеиспечённому хлебу. Скучаю по своему старшему брату Андрею и по его редким советам. Кажется, я все-таки скучаю по людям. Скучают ли эти люди по мне?