Да я сколько угодно могу быть хорошим, умным, милым, начитанным, и тебе, может быть, даже приятно будет смотреть на меня. И ты, как в книгах, скажешь что-то лестное про мой голос. Я сделаю комплимент относительно твоих скул. Но это ничего не решит. Абсолютно ничего не решит. Я так и останусь лучшим другом того, кто влюблен в тебя. И буду делать вид, что не вижу в тебе отголоска эрмитажных картин, что вообще ты не существуешь в моем мире. Это как смотреть на человека и упорно не видеть.
Мой друг позвонит мне вечером и начнет говорить о тебе, я скажу ему, чтобы он не опускал рук, ведь для него ты реальна, можешь материализоваться в его тесной прихожей.
Но мой дом так и останется кристально холоден и пуст без твоих шарфов.
А завтра на паре мы будем сидеть друг напротив друга, не проронив ни слова и даже жестом не показав, что мы общались когда-то.
Я не люблю предавать доверие, а ты?
Мой друг позвонит мне вечером и начнет говорить о тебе, я скажу ему, чтобы он не опускал рук, ведь для него ты реальна, можешь материализоваться в его тесной прихожей.
Но мой дом так и останется кристально холоден и пуст без твоих шарфов.
А завтра на паре мы будем сидеть друг напротив друга, не проронив ни слова и даже жестом не показав, что мы общались когда-то.
Я не люблю предавать доверие, а ты?