Все. Спасибо. Я тебя больше не люблю.

Рико это имя моей детки. у моей детки хреновый характер и острый взгляд. детка любит выебываться. она всегда пытается показать себя, сколько я ее помню.
у детки острые лопатки, даже слишком острые. квадратные колени. еще у детки растет борода. я очень ревную свою детку и ее имя. это имя больше никому не подходит.
я очень жадная до всего, что с ней связано, хоть она и не принадлежит мне.
как не принадлежит никому из смертных Иисус. я чувствую себя Гефестионом при Александре. я хочу быть очень храброй, но больше храбрюсь.
я чувствую себя свободной пойти куда угодно, но когда смотрю в зеркало, то вижу только свои глиняные ступни.

Столько лет прошло, а ты так же хорош, как и на первом курсе. Даже лучше.

Приснились кровоподтеки на лицах и сырая земля леса. Полные шкафы не моей одежды и кто-то ещё, кто-то живой, чьё лицо я не могу вспомнить.
Приснилось, как рассказываю тебе про то, как снимают кино и как с помощью плавного непрерывного движения камеры пытаются передать суть течения времени.

Ты выглядишь все ещё красиво, спускаясь на эскалаторе в метро.

кто же мог знать, что жизнь превратит меня в Хельгу. на днях я убивала часы, присутствуя на лекциях. как раз думала, что бы такого почитать на следующей неделе, когда закончу перечитывать Булгакова.
я, в принципе, неплохо игнорирую тебя. надеюсь. но я чуть глаза не вывихнула, пытаясь разглядеть, что за книгу ты читаешь.
и каково было мое удивление, когда я увидела, что это моби дик.
на самом деле, я давно хотела ее прочесть. но никак не могла найти, где скачать.
мысли мои запрыгали как птицы, под скатертью. я приказала себе: успокойся.
кажется, я часто это повторяю. тень уверенности. тень тени.
всякие поддерживающие слова, которые не помогают, а скорее как гнилые ножки тяжелого стола. раз. и я падаю. становлюсь суетливой и неуклюжей, у меня все валится их рук.
и этот моби дик в твоих руках стал моей точкой невозврата.
что-то треснуло меня по затылку, голос в голове прозвучал своим успокойся.
я открыла браузер и как по волшебству все нашла сразу же.
книга мне не понравилась.

У меня последние силы уходят на то, чтобы сохранить возле тебя лицо. О разговорах не может идти и речи.
Я словно глупое травоядное могу только высокоинтеллектуально проходить мимо, да и то на негнущихся ногах.
Ненавижу себя в такие моменты; мне кажется, что ты высасываешь меня из меня, как будто я - самое счастливое воспоминание, а ты дементр. И хоть тебе вообще на весь мир все равно, пусть он корячится перед тобой портовой шлюхой; но мне от этого не легче; мне душно. Мне нечем дышать.
'Жизнь, боже мой… Да она же прекрасна. И этот мужчина… '
Чувствую себя, как Томас Шелби, когда смотрю на тебя - already broken.
… каждый любит, как умеет. А вот моя любовь - уродливая старуха со слепыми глазами и мертвым ртом. И люблю я тоже паршиво, если честно. Но ты сам сказал - кто как умеет.
Говори уже своё 'принято'.
Я вижу ответы: все отрицательные. И я уже столько лет во тьме.
А однажды я сидела в надвигающихся сумерках у ворот и смотрела, как мир поглощают тени моих снов.

Все это ложь и пережитки прошлого, и было так давно, что уже и неправда. Я
Вру.
Какая к черту любовь с первого курса до самого гроба, когда у меня внутри кристальная зияющая дыра? Когда чувствуешь скорее по-инерции, потому что жить без эмоций - крах.
Говорю себе, мол, сядь, успокойся, просто ты любишь врать. Себе. Или кому-то другому, смотря прямо в душу сквозь зеркало глаз. Это моё хобби, если честно. Игра, которую я веду годами, под названием ' как далеко я смогу зайти, прежде чем перестану уважать себя'.
Я вдохновлён. Вдохновение это словно вдох без выдоха, когда лёгкие распирает и за грудиной расцветает жаба.

прошлое спрашивает, что у меня болит. и хочет исправить. я отказываюсь. категорично.
прошлое сидит за мной через стол, смотрит мне в спину. в проходе "нечаянно" прикасается своим плечом к моему, извиняется.
я киваю, мол, все в порядке, но не смотрю, потому что прямой взгляд это как выстрел, мне кажется, что меня убьет, ведь я не ношу очки.
я включаю Гориллаз и пытаюсь уснуть, но мысли выбираются из моей головы, садятся у кровати и чернильными лапами начинают перебирать мои волосы, путая их, наводя беспорядок на голове. они гладят меня и говорят, что в последнее время я живу со слишком легкой душой, и это неправильно, ведь теперь надо постоянно переживать из-за того, что самые страшные "мечты" сбылись. в этом мире идет война\игра в морской бой. обстреляли уже всех вокруг меня и теперь ходят подле, наматывают круги, любовно скалясь и говоря, какая я прекрасная, что с ума сойти, что такая… ну прям ващеее, что "держать за руку" уже недостаточно. и "твои руки это нечто", я рассеяно киваю и хочу сбежать. либо отпустите, либо убейте уже, потому что сил нет. вы знаете, что с едой играть нехорошо? может настать такой момент, что мышка, обдурив кота, юркнет в норку. и не достать.

в этой игре не будет середины. я либо умру, либо вознесусь так высоко, что кот станет мышью.

Я не знаю, о ком ты думаешь, но я думаю о тебе.

Сегодня я почти решился. Я впервые решился так сильно, что испугался своей неожиданной устойчивой вспышке все прекратить. Остановило меня только одно - представление будущего себя, одержимо ищущего тебя снова.
Это как я летом в жару плюс сорок рыскал по глухой деревне с высоко поднятым ноутбуком над головой в поисках вай фая.

У меня в груди что-то растет, оно душит меня изнутри. Мне снятся сны, но кажется, что все это взаправду. Иногда я просыпаюсь и пытаюсь успокоить себя, что это сон, а потом понимаю - нет, явь. Я живу в этом ледяном котле, из которого сегодня прогнал последних. Я должен сам жариться в своем персональном холодном аду, делающим меня счастливым настолько, чтобы я продолжал любить жизнь.
Я тебя разлюбил, вчера весь день вглядывался в твой уставший от бессонных ночей профиль и ничего, ничего во мне не дергается, не дрожит, только что-то растет из сердца и душит меня.
В своем маленьком мире я покупаю билеты в театр, слушаю Интерпол, читаю Сартра в метро и жду весну.

Да я сколько угодно могу быть хорошим, умным, милым, начитанным, и тебе, может быть, даже приятно будет смотреть на меня. И ты, как в книгах, скажешь что-то лестное про мой голос. Я сделаю комплимент относительно твоих скул. Но это ничего не решит. Абсолютно ничего не решит. Я так и останусь лучшим другом того, кто влюблен в тебя. И буду делать вид, что не вижу в тебе отголоска эрмитажных картин, что вообще ты не существуешь в моем мире. Это как смотреть на человека и упорно не видеть.
Мой друг позвонит мне вечером и начнет говорить о тебе, я скажу ему, чтобы он не опускал рук, ведь для него ты реальна, можешь материализоваться в его тесной прихожей.
Но мой дом так и останется кристально холоден и пуст без твоих шарфов.
А завтра на паре мы будем сидеть друг напротив друга, не проронив ни слова и даже жестом не показав, что мы общались когда-то.
Я не люблю предавать доверие, а ты?

и вот ты поверил в то, что больше не любишь человека. (точнее точно уверен, что любовь прошла. )
ведь ты четко видишь все минусы, наконец головой оцениваешь, понимаешь, что где-то там, где должна скрываться любовь, словно боггарт, пустота.
и ты ходишь по улице счастливый (или просто делаешь вид?), шутишь еще лучше, чем прежде - все смеются и ты тоже.
ты легкой походкой выходишь из кабинета, по пути выкидывая медицинские перчатки в урну и на ходу расстегивая халат. В одной руке - пальто. В другой - уверенность движения.
и все в твоей жизни так хорошо, "словно сама Судьба в тебя влюблена".
с тобой прощаются знакомые-одногруппники-однокурсники-коллеги по несчастью (нет счастью), ты легкомысленно взмахиваешь рукой - "да, да и тебе пока"
до завтра.
до еще лучших времен.
оревуар.
а вот и коридор, накидываешь пальто, заматываешь шарф, рюкзак - на плечо, перчатки - в карманы.
ты оборачиваешься, чтобы сказать последнее пока знакомому, заговорившему с тобой, и тут видишь его - человека из твоих кошмаров (или самых сладких снов?)
и свое дурацкое "пока" ты произносишь прямо в чужое (или просто давно забытое, но все же родное?) лицо.
ты бледнеешь.
она - не меняется в лице.
ты успеваешь надеть маску до того, как сделать шаг назад и, развернувшись, вылететь (все же спокойно выйти) на лестницу, где в твоем сердце боггарт снова примет ее лицо.

Можно ли утверждать, что ты не любишь человека, что он тебе до невозможности противен? И сила твоего отвращения равняется расстоянию до луны.
Можно ли достоверно узнать любишь или уже нет? А если любил, то как могло все пройти, ведь любовь не проходит. Или проходит?
Есть этажи стресса Ганса Селье, на третьем этаже присутствуют даже оси. Но есть ли этажи любви? Возможно ли это - измерить любовь? И если ее можно измерить, не превратится ли любовь тогда в просто любовную связь?
Любовь - это порыв эмоций настолько сильный, что чувства выходят изо рта пеной, голосом, нечеловеческим рыком, это когда скалишь зубы и готов лезть на стенку. Это разрушение всего вокруг. В первую очередь себя.
И если ты говоришь, что любовь прошла, тогда почему мысли не отпускают тебя даже ночью, пробираясь лисами в твои безмятежные сны? И почему по утрам, когда все люди думают практически ни о чем, ты сидишь несколько минут на кровати, жалея, что не можешь уснуть навечно, что утро так быстро всегда наступает и что реальность так далека от сна?
И даже это жалкое осознание невозможности и абсурда причиняет боль. Тебе противно от самого себя. Противно потому, что ты не такой для определенного человека.
Ты просто не нравишься. И что бы ты ни сделал - все будет не то и не так. Ты не тот, даже если ты лучший. Смирись.
Но смирение лезет из тебя сожалениями, просачивается сквозь кожу безысходностью.
Другие тебе не интересны, других нет, не существует.