Мне приснилось, будто я в Лос-Анджелесе гуляю по пустым улицам и говорю с кем-то по-немецки.

Мне приснилось, что в водопроводных трубах живут рыбы. Я открыла кран, и они вместе с водой заскользили в раковину.
Неожиданно я почувствовала их вкус во рту и меня затошнило.

ты сказала, что тебе снятся сны, из которых тебя будто бы насильно вынимают. я думаю, что могу тебя понять. мне ведь тоже снятся: красочные, яркие, с бурыми пятнами гнева. с пролитой на снег алой кровью. с промерзлой землей, с заиндевелой почвой, не поглощающей воду. в этих снах у меня ледяная кожа, покрытая рыбьей чешуей, и я отскребаю ее обрубками пальцев. но иногда мне правда не хочется просыпаться.
когда я была маленькой, мне всегда хотелось быть мальчиком. помню, я даже осознанно старалась вести себя как мальчик. но потом я поняла, что мальчикам все же чаще нравятся красивые девочки, чем другие красивые мальчики.
а красивой девочкой я никогда не была.
недавно заметила, что внутри больше ничего не болит. по такому замечательному поводу мне хочется быть замечательной. но замечательной я тоже никогда не была. грубой была, равнодушной была и даже миленькой удалось побывать. а вот замечательной не доводилось.
я вижу правду. она убогая.
я вижу, как мои знакомые лгут. я вижу их ложь. она смердит.
я раньше пыталась всем нравиться. и сейчас, наверно, иногда пытаюсь быть миленькой.
но иногда накатывает. и это волчье рыло. эта рожа лезет наружу.
кажется, с годами она все четче проступает на моем лице, что если долго вглядываться, то можно заметить что-то уродливое.
я тебя сразу узнала. никогда не думала, что могу быть еще более сопливой, но я сразу узнала тебя по глазам. ты не изменился. люди могут взрослеть, стареть, но не меняться. и жена у тебя красавица, а сын ну просто твоя копия. и несмотря на все, я бы не хотела быть на ее месте. такая жизнь не для меня.
один мой друг сказал, что душа растворена в крови. и если это так, тогда я в опасности, мы все в опасности.
такая красивая мечта, такая наивная, такая плешивая, жестокая, вросшая в капсулу печени. в пекло короля.

в этом сне я была ловитором. с запрокинутой головой я раскачивалась на ловиторке и видела лишь размытые силуэты, в какой-то момент мне показалось, что в груди бьется чужое сердце. кольнула мысль "я не могу падать за тебя".

хороший новый год. родители улетели на море, а я уснула еще до 12.
впрочем мне звонили с Украины, сказали, что пьют за меня; я ответила: "отлично".
они прыснули. я пожалела. что не выключила вай фай заранее. лежала с берушей в левом ухе, прижимала телефон к правому. а сама думала "лишь бы уснуть до того, как соседи снизу начнут орать".
ночью приснился сон, словно диагностирую какую-то бабку в стационаре. у нее растет бизоний горб. и такое типичное отложение жира. и я ей говорю, что у нее СИК.
А в самом конце - на границе яви - женщина с рыбьими позвонками предсказала мне обезьяньего короля.

снег идет, кажется, не переставая. перед новым годом время ускоряется: я не успеваю зачеркивать дни. ежедневник даже не открываю. попросту нечего там писать. обнаружила в себе удивительный талант - умение говорить "нет".
с годами на кожу нарастает, словно панцирь, бесстрашие. но даже оно не может вытеснить тот другой страх. темный и древний. иногда спохватываюсь: что же делать?! и на ум приходит только лишь комичное из фильма "что делать? что делать? ноги брить!"
ах. и вот еще. мне снился сегодня сон, будто я застряла на станции метрополитена полураздетая, только отошедшая от какого-то заглушающего звуки бреда. и мечусь я по стенкам да по углам, не зная, на какой поезд сесть. и как вообще, черт возьми, доехать до места назначения, где меня ждут. в голове ворочается мысль, что зря я вызвалась, зря. поторопилась. и эти галлюцинации перед глазами. сажусь на платформу, вижу ноги то ли свои, то ли нет. я знаю - меня ждут. еще знаю - не доеду. по передатчику в ухе кто-то раздраженным голосом мне зачитывает обвинения, а потом уточняет:"ты же понимаешь, что больше не старше по званию?". я думаю, мол, понимаю, все я понимаю, но признаться тебе в своей беспомощности не смогу. и потому что стыдно, и потому что статус запрещает. а перед глазами мушки, словно метель. тяжело дышать, голова пухнет, в груди - вата, сердце вяло качает кровь. приходит поезд, забирает людей, а я все сижу, не в силах встать.

и в этом сне я солдат.

зимний.

сегодня мне снились покойники. мама, разумеется, сделала кучу никому не нужных выводов. напомнила о моем возрасте и об ответственности.
я ответила на письмо; как будто в другое измерение написала. что-то там было про "и нам словно вновь по семь лет"
и дедушка жив. и мой кот. и мое детство еще теплится в груди, а не зияет последней весной.
я отучаю себя цепляться за тебя, точнее отучала. а теперь вдруг поняла, что наше "ты и я" не потерялось во времени, а замерло на неопределенный срок, чтобы сейчас вновь вскинуть пернатую голову, повести клювом, вспомнить, что у птиц есть не только крылья, но и киль.
зачем ехать в места нашего прошлого и горевать о давно минувшем. не лучше ли сказать: "прощай дом, привет новый дом".
и шагнуть.

"Толкин уверял, что на свете существует антипод катастрофы. Он называл это явление "ф-катастрофа". В отличие от катастрофы ("ниспровержение", резкий переход от хорошего к плохому) "ф-катастрофа" - это как раз резкий сдвиг от плохого к хорошему. "

А однажды мне снилось, что я дышу жабрами, вместо сердца у меня сырая земля, кости гибкие, словно молодые веточки весенних деревьев, и я умею возвращать жизни животным одним прикосновением.

Сегодня я видела своего брата молодым. Я сказала кому-то: "это мое лучшее воспоминание".
Мы стояли во дворе на пороге дома: ещё не внутри, но уже не снаружи. Кто-то пихнул меня в плечо, и я обернулась. Тогда я увидела Андрея таким, каким моя память запечатлела его некогда: высоким, худым, с живыми глазами, острым лицом. Темноволосый и темноглазый он возвышался надо мной, за ним шёл его друг. Во сне я точно его знала. Выглядел он, как актёр, сыгравший главного героя в фильме 1991 года про банду грабителей-серфингистов.
Они зашли внутрь, я - за ними. В гостиной мы остановились, переглянулись, словно убеждаясь, что мы - это мы. А потом разошлись по комнатам. Я смотрела в окно, когда увидела, что к дому кто-то приближается.
У него были ярко-рыжие волосы, такие сочные и неестественные, что казалось, будто это краска, но я знала, что это не так. Мы с ним были когда-то заочно знакомы, а потом заочно забыты друг другом. Он поселился на втором этаже, и я ходила вечерами скрестись в его дверь, словно сама смерть.

хорошо. ладно.
мы скрываемся среди высокой травы, крадемся по-лисьи, прижимаем уши к голове, как будто нам есть что терять.
и да. наверно, есть.
мы ненавидим восходы, обожаем закаты. считаем, что сумерки это полоса невозврата, своеобразная сингулярность.
скажи мне, где моя точка, в которой сходятся меридианы?
прошитое нитью над пропастью прошлое, загаданные наспех желания, когда знакомые силуэты растворяются в толпе, проговоренная наспех молитва, смазанный крест: ото лба да к животу. пособие для чайников: вспори себя сам.
неровный шаг по размозженной улице, куда ни встань - свернувшаяся кровь какого-то альтруиста.
светофор ворует время незаметно.
режь вдоль, ходи по правой стороне, не сворачивай в темный переулок.
книжные миры бурлят в канализациях. не смотрите вниз.

Вы когда-нибудь делали чужое воспоминание своим? У меня было так.
Это похоже на воровство и немного на любовь.
Моя крестная рассказала мне историю своей молодости. Теперь это моя история, потому что я помню о ней.
И потому что у меня в шкафу лежит предмет из воспоминания. Поэтому именно я шла по той улице под дождём в семнадцать лет.

Мне приснилось, как будто я умираю от чумы в неизвестном городе, где подобное считается нормальным.

День начался довольно посредственно и как обычно: я очнулась. А все потому, что мне снился какой-то странный сон, про мертвого птенца, которого я нашла на обочине и запихнула в нагрудный карман, точно зная, что он оживёт. Он ожил. Белая пелена соскользнула с его глаз, перья утратили трупный вид, и птенец зашевелился. Я решила, что вдохнула в него жизнь, а ещё думала, что иначе и быть не могло. Это связано с событием, произошедшим накануне: я рассматривала старый гербарий из сухих веток, в которых спряталось чучело воробья (?). Я его даже потрогала. Провела пальцем по пыльному оперению.
Утро перетекло на платформу, просыпалось снегом, словно чихом. И превратилось в липкий хмурый день, больше похожий на сцену кинофильма, где постоянно падает белый уголь-снег. Я случайно вспомнила о своём сне. Дело было так: я стояла на остановке, какой-то мальчик с огромным портфелем дергал ногой в сторону голубей, которые неуклюже отбегали в сторону, но не улетали. Мальчик не предпринимал попыток сдвинуться с места, он только лениво раскачивал пакет по дуге. Мне вообще в последнее время дурные сны снятся. Наверно, это связано с тем, что я заболела /типичная я/
На лекции говорили по язвенную болезнь, мне было так тошно, что я пропустила весь патогенез, но это и не важно. Язву мы на каждой кафедре разбираем. Если честно, я не люблю все темы, касающиеся ЖКТ. Это такая грязь.
Не думаю, что из меня будет толк. Но это тоже не важно.
Сидела на подоконнике сегодня, ждала пока откроют лекционный зал. Я все дочитываю второй том одной книги. Почему-то не могу читать книги быстро, особенно эту. Пришла Л. и спросила, что я читаю. Показала ей обложку. Она ответила, мол, ещё одна книга, которую я не читала. Я подумала, что она будет хорошим врачом. Потому что, знаете, она участвует во всех этих крутых медицинских конференциях, а я нет. Я читаю книги. Читаю много, с жадностью, часто и иногда в ущерб учебе. С такой же жадностью она посещает всякие научные мероприятия. Она будет хорошим врачом.
Недостаточно просто хорошо учиться, просто хорошо сдавать экзамены. Нужно действительно любить то, что делаешь. Жить своей жизнью, а не жизнью из вторых рук.
Я живу жизнью из вторых рук. Почти все живут.
Я часто думаю об этом, когда еду домой или иду в универ. /типичная я 2/
Вся моя жизнь - это 'неосознанный путь к самой себе'.
Моя любимая книга - это Демиан. Но когда спрашивают, говорю, что последняя прочитанная.
Демиан это моё все. Это все во мне. Поэтому я не люблю говорить о ней с другими. Впервые я прочитала её в школе. Но недавно перечитала.
А, еще недавно купила что-то вроде дневника. Вообще у меня всегда есть подобный блокнот, потому что там я делаю свои писательские /лол/ пометки. А в этом начала с цитат, которые мне нравятся.
Хочу процитировать одного парня, который сказал, что раньше, в детстве, когда шёл снег, то это всегда была радость, потому что можно было выбежать на улицу и играть в снежки, но теперь, когда ему больше 20, он думает только о том, как бы его родители не попали в аварию, так как снег тает, а потом промерзает, и образуется лёд.

вам знакомо это чувство, когда приснилось что-то действительно важное, но вы никак не можете вспомнить, что именно. И весь день вас преследует чувство с мягкой кошачьей шерстью. Оно прыгает на колени, когда вы садитесь. Царапает дверь, когда та закрыта, но стоит вам ее открыть, как все исчезает. И чем сильнее вы стараетесь его поймать, тем оно все дальше. В какие-то моменты самые обычные вещи в доме нереально приближают вас к ответу, что кажется вот сейчас, сейчас. Но все резко пропадает, будто падает в самую черную пропасть. В ваших руках осколки из чего-то до боли знакомого, кажется, что ваша мечта почти сбылась, почти. И это почти убивает и одновременно лечит.
В какой-то степени вы знаете, с кем ваш сон связан, и вы, словно педантичный следопыт, исследуете страницу этого человека вК, рассеянно листаете чужую стену, думая, о чем-то, что затерялось в 2011. И неожиданно приходите к выводу, что если не дается, значит, не судьба.

Все началось с того, что они утеплили балкон. Окна выходили на железную дорогу, по которой поезда проносились, тихим шепотом разговаривая с рельсами, дотрагиваясь так мягко и бережно своими колесами, как мы иногда дотрагиваемся до маленьких зверьков, которых люди держат в клетках.
Кажется, дальше был лес, не знаю был ли он настоящим, на той территории в реальности я никогда не бывал, только во снах, где я обращался в животное на четырех лапах и своим мокрым черным носом обнюхивал сырую прохладную кору, слизывая шершавым языком росу с зеленой травы.
Я точно знаю, что рядом есть что-то вроде озера или пруда, где вода стоячая, там живут лягушки, это я тоже точно знаю, потому что слышал, как летними ночами они квакают, переговариваясь, шепчут свои тайны, делятся с камышом историями о других местах. Я слышал и человеческими ушами, и нет.
Перед железной дорогой и недолесом стоят несколькими рядами гаражи. Они - стражи, охраняют то, что уже всеми давно забыто. Они пахнут кровью, ржавчиной и годами. Годы пахнут пылью и выжженной травой. Ржавчина - глазами одного создателя миров. А кровь пахнет кровью.
Я незаметно скольжу между гаражами, меня ничто не останавливает, потому что среди них я - свой.
Земля под лапами дышит, она прохладная и зрячая.
С тех пор как балкон утеплили, я там засыпал, когда приходил в гости, нос - сестре между лопаток, сознание - ночной птицей стремительно в раскрытое окно.
Вокруг все тихо, но только на первый взгляд. Нужно закрыть глаза, чтобы прозреть. Видеть кожей, слышать ртом, разговаривать, высасывая из мягких тел полевых мышей кровь.
Небо - это раскинутый плащ волшебника, прошитый серебряными нитями. Если бы я был побольше, то слизал бы все звезды языком. Я - это зверь на четырех бесшумных лапах, которого ночью вы обходите стороной, переходя на другую сторону улицы. Я брожу среди чужих снов, помогая Оле Лукойе. Это из-за меня вы, вздрагивая, просыпаетесь.